Филипенко: «Страна стала независимой в 1991-м, но очень быстро, уже в 1994-м беларусы захотели вернуться в Советский Союз»

— Мне не кажется странным то, что «Альтернатива для Германии» победила в основном на территории бывшего восточного блока, — размышляет Саша Филипенко на канале И Грянул Грэм. — Это вопрос тотальгии — когда люди ностальгируют по тоталитаризму.

За 80 лет в разных частях Германии были разные разговоры, разные дискуссии. За последние 30 с лишним лет люди из Восточной Германии могли увидеть, как можно жить, увидели, что значит свобода.

При этом, с одной стороны, жизнь в Восточной Германии все-таки отличалась от жизни, допустим, в Литве или Беларуси (в бытность СССР). Но также это было и место, как мы знаем, где долгое время провел Путин.

То есть получается так, что эти разговоры и дискуссии не способствуют тому, чтобы что-то ушло, происходит какое-то очень странное смещение акцентов. Плюс работа Штази, еще что-то.

В итоге все остается. И остается гораздо глубже, будто бы это опухоль. Нам кажется, что с развалом Союза она должна была уйти. Но что мы видели на примере Беларуси.

Страна стала независимой в 1991 году, но очень быстро, уже в 1994 году беларусы захотели вернуться к стабильности, к человеку, который обещает им порядок и тому подобное. А на самом деле они захотели вернуться в Советский Союз.

Писатель говорит о последствиях той недальновидности своих земляков.

— Недавно я видел один опрос, который, правда, мы не можем оценить на предмет достоверности, но он очень страшный для нас.

Его результаты говорят о том, что если бы сейчас в Беларуси прошел референдум о выборе между бело-красно-белым флагом, который очень важен для всех нас, и красно-зеленым, который достался нам от Советского Союза, нет уверенности в том, что беларусы проголосуют за БЧБ-флаг. И это после протестов 2020 года.

Как такое может случиться? То есть понятно, что беларусы находятся сейчас под прессом того, что происходит в стране. И это для кого-то перестает быть суперважным.

Получается, все становится возможным. Как только прекращается диалог, как только вам на рассказ о каких-то ужасных вещах начинают говорить, что это не вещи ужасные, а вы алармист, происходят трагедии, которые мы наблюдаем.  

Потому что каждая такая большая трагедия всегда начинается с маленького компромисса. С маленького шага, с маленького допущения, что вот я здесь сейчас промолчу, я здесь сейчас вроде бы не замечу слона.

И наш слон не такой уж страшный, он даже милый, мы его можем подкормить. А вообще я животными не интересуюсь, есть специалисты, которые за нас решат. И, в целом, все не так однозначно, — говорит Филипенко.